Новости – Общество
Общество
«Гена снимал то, что рядом происходит»
Фото из архива Геннадия Бодрова
Друзья знаменитого курского фотографа Геннадия Бодрова рассказали РП, что произошло с его архивом после смерти
21 августа, 2014 17:32
8 мин
Геннадий Бодров родился и вырос в Курске. Его выставки проводились в Австралии, Польше, Германии. В 1999 году он был убит — злоумышленники сначала пригласили его на съемку венчания, но вместо этого вывезли фотографа в лес, жестоко избили и забрали дорогую и единственную на тот момент в Курске камеру Canon EOS 1. Через несколько дней попытались ее продать и были схвачены. Николай Рамазанов, преподаватель фотографии во Дворце пионеров и школьников, близкий друг Геннадия Бодрова, рассказал «Русской планете» о том, как начинал снимать вместе с мастером.
– Как вы познакомились с Геннадием Бодровым?
– Я еще учился в школе, он был старше меня и работал в Политехе (ЮЗГУ). Там была то ли многотиражка своя, то ли факультет общественных профессий. Нас познакомил один мой друг, Игорь Головнев, примерно в 1975 году. Гена человек был не очень контактный. В детстве они с ребятами нашли какой-то военный снаряд, стали разбирать, и ему оторвало пальцы. На одной руке осталось четыре, на другой — три пальца. Он рассказывал, что начинал когда-то заниматься спортом, а после этого — какой спорт? Стал заниматься фотографией.
– А где снимали в те времена и что?
– В театре много снимали вместе, в ТЮЗЕ, а в Драмтеатре он сам работал. По городу ходили часто. Старались снимать не сильно красивые вещи, от которых слюни розовые текут, а то, что раньше называли «чернухой», хотя это не «чернуха», а жизнь, настоящая. Просто фотографировали все, что вокруг. Как-то в 86 году мы с Геной пошли снимать на кладбище офицерское, на мемориал (Мемориал павших в годы Великой Отечественной войны, — примеч. авт.). Я там снял женщину пьяную, трех минут не прошло — нас скрутили «кэгэбэшники», сдал кто-то. Рядом было общежитие, сначала нас туда сопроводили какие-то товарищи в штатском, потом отвезли в первый отдел. Объяснительную писали. В камеру нас посадили на час где-то, пленки забрали. Такое было: стоит не туда камеру направить, и все. У Гены так и получалось, он практически всегда подобное снимал.
– В 2013 вышел альбом фотографий Геннадия Бодрова. По какому принципу отбирали фото для него?
– Большое спасибо Олегу Радину за то, что он сумел это организовать. Мы исходили при отборе фотографий из мнения автора: если Гена печатал какую-нибудь картинку в хорошем качестве, 30 на 40 см, значит он этой картинке какое-то значение придавал. Первый альбом сделал на основе им самим напечатанных фотографий. Второй альбом не знаю, может слабее будет. Тут на нашей совести: что нам понравится, что не понравится. С другой стороны, мы в одну сторону все смотрели, и можем понять примерно, что отбирать, что — нет.
– Александр Лапин в своей статье указывал, что с сохранением архива могут быть проблемы, что с ним сейчас?
– Вытащили мы пленки, фотографии, кое-как вывезли, через год после смерти его матери. И до сих пор не знаем, что с ними делать. Выбрали 42 фотографии для альбома. Второй, может, выпустим — еще столько же будет. Мы в основном напечатанные фотографии брали, потому что пленок много, как обычно, а на сто кадров — один нормальный. С этим очень долго разбираться, для этого нужно отдельную организацию создавать. Думали сначала передать архив Александру Лапину, но он умер. Человек был — энтузиаст, и Генку очень любил. В союз фотохудожников хотели отдать, Баскакову, но он тоже совсем недавно умер. Своими силами мы точно с этим архивом не сладим. Там не один мешок.
– Сейчас фотографам просто общаться, обмениваться опытом. Как обстояли дела раньше? Ведь кроме журналов по фотографии и выставок посмотреть, обсудить чужие работы было фактически негде.
– Раньше были такие штуки: по собственной инициативе фотографов мы обменивались коллекциями. Собираемся, например, пять человек, отобрали каждый свои работы, и отправляем пачку в Брянск, брянские потом — в Тулу, тульские еще куда-то, и так по кругу. Приходит раз в месяц конверт, в нем сто или около фотографий, сидим, обсуждаем, оценочный лист у нас был. В Елец под Липецком ездили на пленер, привозили свои работы. Приезжали из многих городов люди. Плюс там снимали, вместе. Потом некоторые отправляли фотографии обратно на оценку, обсуждение. О том, что мы узнавали — больше Генкина заслуга. В фотографической жизни он больше вертелся, это была его основная деятельность. В Америке даже где-то с год снимал, но вернулся, не понравилось ему что-то, там все-таки другая фотография.
Евгений Киселев — ученик Геннадия Бодрова. С 2000 года он является председателем Курского фотографического общества его имени, и большая часть архива Геннадия Бодрова хранится на данный момент у него.
– Видите вот эти коробки? Под столами? Все это архив Бодрова, — Евгений обводит рукой больше двух десятков картонных коробок, — там его пленки, фотографии. Мы это все спасли, большая часть находится здесь. Наследие Гены. Пленок очень много, думаю, сто тысяч негативов наверняка есть. Все это было в плачевном состоянии, в той квартире долгое время никто не жил. Мы все систематизировали, навели порядок. Самое главное, это негативы. Напечатанных фотографий оказалось немного, всего одна коробка.
– Как вы стали учеником Геннадия Бодрова?
— Познакомились мы году в 1997-1998. Бодрова все знали. Я в то время только начинал свое занятие фотографией. Понял, что снимаю совсем не то и совсем не так. А снимать, как Бодров, сразу не получится, тут, как и в науке, как и в искусстве, надо учиться. Я принес свои работы. Он посмотрел, сказал, что очень смешные фотографии, что все фотографические ошибки, которые можно допустить, там есть. Начал меня учить уму-разуму.
– Снимали когда-нибудь вместе? Или только приносили свои работы на обсуждение?
– С Бодровым вместе… Что ты с ним поснимаешь? Идет, например, первомайская демонстрация. Все люди снимают колонну, губернатора, выступающих, а Гена снимал то, что рядом происходит, находил необычные моменты. Наверное, можно было бы понять по кадру, что это демонстрация, но там нет руководителей города. Есть просто люди, выхваченный какой-то сюжет, лицо в толпе, жест, взгляд. Такие вещи можно снимать только в одиночку. Когда ходишь толпой, так и не получится. И, бывало, вроде оба были на этой демонстрации, по одной дороге ходили, одни и те же кадры снимали как бы, а на утро в газете видишь опубликованные фотографии Бодрова и поражаешься, где и как он это снял! Еще очень важно из многочисленного отснятого материала выбрать один единственный стоящий кадр.
– Как проходило обсуждение работ? Чему уделялось внимание?
– Нужно правильно компоновать кадр, чтобы снимок был со смыслом. Существуют определенные композиционные правила, иногда их можно нарушать, но только тогда, когда фотограф имеет достаточным опытом, чтобы понять, что с нарушенными правилами лучше. Когда показывал Бодрову фотку, он заслонял, например, ладонью часть кадра, ветку торчащую, или еще что-то. «Смотри, — говорит, — видишь, так лучше?» Кто так может показать? Только человек, который имеет очень большой опыт, только хороший фотограф. На тот момент таким фотографом был, наверное, Бодров один, самый авторитетный. Если Бодров сказал, что это карточка хорошая, значит она действительно хорошая.
– Николай Рамазанов сообщил, что планируется выход второй книги фотографий Бодрова. С какими трудностями придется столкнуться при ее подготовке?
– Со второй книгой больше ответственности будет, нельзя дать какую-то слабую фотографию. Ее же не только в Курске будут покупать студены худграфа. Из Америки заказывали, я отправлял, из Израиля. Есть начинающие фотографы, а есть уже очень опытные. Мужичок лет 60 покупал однажды: «Мы с Бодровым в Риге вместе снимали». Так что ответственность очень большая, обсуждать будем каждую работу.
– Как планируете распорядиться архивом?
– Что сейчас с ним делать, честно говоря, затрудняемся. Хорошо, что он цел, потому что если бы он остался там, в квартире Гены, то новые жильцы просто все бы выбросили. Когда он цел, душа спокойна. Его надо, скорее всего, сдать в архив государственный, может, музей исторический, курский. Нужно как-то придать работам Бодрова вторую жизнь. Когда был жив Александр Лапин — отдавал его фото в Русский музей фотографии, в галереи. В 2010 году выпустил календарь с его фото. Сейчас наша задача выпустить вторую книгу с его работами.
Последняя личная выставка Геннадия Бодрова получилась посмертной — она состоялась в Государственной думе весной 1999 года. С тех пор ежегодно в день его смерти, 14 февраля, Курское фотографическое общество устраивает выставку его работ.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
